Об отечественной швейной и текстильной промышленности до сих пор говорят, как о бедном родственнике, которого отправили умирать с глаз подальше, в дом престарелых. На самом деле капитализм как способ производства начинался именно с мануфактур - хоть в Англии, хоть в Нидерландах. Значит, объективно именно в этом непрестижном у нас деле проще всего получать добавленную стоимость. Даже если не ткать, а шить, да еще в узком сегменте медицинской одежды. Как это получилось у Андрея Чеснокова – генерального директора торгово-производственной компании «Элит».
Без тендеров и взяток
- Четырнадцать лет назад вы сделали революционный по тем временам шаг: продукцию для бюджетников стали продвигать к потребителю не через тендеры и госконтракты, а путем розничных продаж. Уверены были в успехе?
- Сначала я изучил европейский опыт и ситуацию у нас. В Европе в 70% случаев свою профессиональную униформу медики покупали сами, и только в 30% случаев их обеспечивали больницы. А у нас персоналу выдавалось нечто бязевое и бесформенное. Но женщины, которых среди медиков большинство, всегда хотят быть красивыми. У нас была своя лаборатория, дизайнеры. Они отрисовали первую коллекцию, которую потом мы сшили на Аткарской швейной фабрике. Некоторые идеи были позаимствованы из европейских каталогов, чего уж тут скрывать. Так что мы предложили то, чего тогда в Саратове, да и в России, близко не было, и даже при нашем скромнейшем маркетинге, при низких докторских зарплатах у нас все получилось.
- Скромнейшем – это как?
- Очень просто: берешь сумку с халатами и идешь в больницу.
- И вы тоже так ходили?
- Ходил, и ничего такого в этом нет. Сначала обзванивали больницы, потом приносили товар. Когда у нас уже персонала не хватало, чтобы развозить товар, покупатели шли к нам в офис. Розница началась с арендованного прилавка в одном из магазинов в центре города, а сейчас у нас только в Москве четыре магазина, два в Санкт-Петербурге, и еще 36 по стране. Кроме того, мы вошли в систему Ashan, так что в волгоградском Ashan откроем свою галерею рядом с фирмой Adidas.
- А начиналось все с клетчатых сумок…
- Это нормальное начало. Многие из тех, кто имеет сейчас в Саратове магазины одежды, начинали с клетчатых сумок. Возили одежду из Турции, Италии, потом у них появились магазины, а теперь они думают о собственном производстве. Просто наша компания первой в России начала создавать розничные магазины медицинской одежды, и, я подозреваю, мы первыми поставили во главу угла конкретного медика с его запросами, а не тендеры и взятки.
- Уж так прямо и первыми. Но магазины не в ширпотребе, а в узком сегменте – это, конечно, смелость и риск.
- Ниша на тот момент была свободна, но даже и сейчас, когда появилось множество конкурентов, вы не проиграете, если ориентируетесь на запросы потребителей, а не на чиновников и откаты. Ведь если человек делает откаты, он снижает качество, в том числе и потому что должен платить за право остаться в игре. А у нас идея простая: врач приходит в магазин и приобретает за свои деньги понравившуюся ему одежду, или благодарные пациенты покупают медикам, или родители детям. Вот уже лет восемь на День медицинского работника проводим акцию: договариваемся с одной из газет, где читатели могут опубликовать благодарственное письмо о своем враче, а потом этот медик бесплатно получает от нас халат в подарок. А в тендере мы участвовали только раз и даже выиграли его, но у заказчика почему-то пропали деньги.
- Судя по сайту, у вас идет постоянное обновление коллекций, но медицинский халат – не бальное платье, жестко заданная форма разве не сводит к минимуму варианты?
- Нет, не сводит, вариантов на самом деле масса: разные ткани, строчка, отделка. Это только на первый взгляд все халаты приблизительно одинаковы. У нас есть и тематические коллекции: новогодние со стразами, на 8 Марта - с вышивкой. Есть направление Light Line – это сопутствующие товары. Например, под наш халат можно надеть и сделанную у нас майку с рисунком по вашему выбору. А в дизайне ничего сверхъестественного. Я сам разработал одну коллекцию, и она даже получила гран-при конкурса, который проводила в Саратове лужковская партия «Отечество – вся Россия».
- Вы дизайнер по образованию?
- Нет, я по образованию инженер-строитель, долгое время работал в системе исполнения наказаний, а в 1990-м году ушел с подполковничьей должности и стал маляром-штукатуром.
Персональная программа
- То есть после работы в тюремной системе у вас появилось глубинное понимание темы спецодежды?
- Нет, у меня появилось понимание законов управления. Затем у меня было несколько бизнесов, том числе пошив постельного белья. Так я познакомился с аткарской швейной фабрикой. Она уже разваливалась, но восстановить ее можно было только после банкротства. Эта фабрика и стала нашей первой производственной площадкой. Сейчас у нас еще производства в Балтае, Марксе, в Саратове, скоро должно открыться в Петровске. Часто мы размещаем заказы на аутсорсинге на других предприятиях – нам не хватает своих мощностей, чтобы удовлетворить спрос. Сейчас мы занимаем 5% рынка медицинской одежды в России, это серьезные объемы. Но можем и удвоить выпуск продукции – рынок готов это воспринимать.
- А годовой оборот?
- В прошлом году - 220 миллионов рублей, а в 2007 году у нас было только 60 млн. Тогда как раз губернатор Ипатов приехал в Аткарск и посетил швейную фабрику, и я сказал, что через пять лет мы хотим достичь годового оборота в 300 миллионов рублей, а он спросил, что мешает сделать это через четыре года, и дал поручение правительству. В итоге появилась совместная с правительством программа развития торгово-производственной компании «Элит».
- И вы действительно написали такую программу? Посвященную развитию отдельно взятой компании?.
- Да.
- А правительство что в нее вложило, кроме чернил и общих слов?
- А правительство несколько лет компенсировало нам часть ставки банковского кредита, который мы брали на развитие. Это хорошая реальная помощь. Кроме того, тот факт, что правительством принята персональная программа именно нашего развития, тоже мне помогает. Без правительства мы не смогли бы даже после четырехлетних усилий выкупить производственный корпус бывшей Петровской швейной фабрики. С другой стороны, это подразумевает определенные обязательства. Когда в 2008 году правительство предложило открыть производство в Балтае, поскольку там совсем плохо с рабочими местами, я был не в восторге от идеи, но встретил большой интерес местной власти, нам быстро подобрали помещение, помогли с кадрами. Теперь там создано 100 рабочих мест, средняя зарплата швеи 10 тысяч рублей. Открылись в феврале 2009-го, в разгар кризиса.
- Говорят, что отечественный швейпром ужасно обделен: ни собственных тканей, ни фурнитуры.
- Это так, хотя до начала реформ в СССР было вполне приличное производство оборудования для швейной промышленности, выпускалось огромное количество тканей. Но потом отрасль впала в тяжелейшее состояние, и сегодня все исходные материалы приходится брать импортные, что, конечно, виляет на цену изделия.
- С другой стороны, если бы отрасль выжила, вряд ли конечный продукт выходил значительно дешевле. Известно же, что производство в России становится дороже и дороже.
- Да, это действительно так. Дорожает рабочая сила, растут цены естественных монополий, все тяжелее налоговый пресс. Плюс отношение к бизнесмену – такое чувство, что у нас власть намерена строить рыночную экономику без предпринимателей. Вот мы в Узбекистане будем открывать собственное производство, и я по себе знаю, что там бизнес открыть в 10 раз легче, чем у нас. Я четыре года бился, чтобы купить петровское предприятие – просто разрушенное здание, в которое в итоге я должен вложить еще 10 млн рублей плюс выдержать войну с Облкоммунэнерго за мощности по электроэнергии. А в Андижане я строю производственный корпус всего за 3 миллиона рублей и получу за эти деньги 2 тыс. кв. м с подключением ко всем благам цивилизации. И на этой площади я могу разместить тысячу человек, которые уже стоит в очередь, чтобы получить у меня работу. Не говоря уж о том, что хлопок в Узбекистане свой, там же можно делать этикетку, брать кое-какую фурнитуру, в общем, это экономия на исходных материалах. А в России даже сто человек набрать проблема, плюс налоги на зарплату в 34% -- это для нас просто смерть. А в «швейке» 50% в цене товара - это зарплата. У меня на всех предприятиях вместе с магазинами месячный фонд заработной платы 7 миллионов рублей. Работает в «Элит» в общей сложности 600 человек. И я считаю, зарплата у производственников должна расти постоянно: больше объемы – меньше издержки на управленческий аппарат – в итоге больше денег мы можем вернуть швее. У нас и сейчас заплата швеи колеблется в пределах 10-20 тысяч рублей: больше делаешь – больше получаешь. Когда российские предприятия поверили правительству, и все зарплаты сделали белыми, резко повысились налоги. И кто в итоге выиграл? В два раза больше предприятий ушло в тень, не потому что люди жадные, а потому что иначе не выжить. А мы из-за новых налогов почти не имеем средств на развитие.
Без высоких технологий
- А у вас есть стратегический план развития?
- Конечно. Открыть 150 магазинов в России, выйти на ближнее зарубежье, а там и на Европу. Кроме того, в этом году мы планируем выйти на рынок с лечебной одеждой, которая будет из тканей, улучшающих здоровье человека. Такого предложения пока нет на отечественном рынке. Кроме того, одно из наших предприятий занимается выпуском молодежной одежды, модели которой разрабатывает моя дочь. У нас есть также одежда для косметологов и парикмахеров, но все эти направления мы вводим постепенно, чтобы не распылиться и не потерять главную тему – медицинскую. Потому что чтобы выиграть войну нужно концентрировать силы.
- Это вы о конкурентах сейчас?
- Не только. Пока я расширял ассортимент и завоевывал потребителя, конкуренты в массе своей сидели на тендерах. Но сейчас появилась и другая порода – они тоже работают с розницей, шьют неплохие коллекции медицинской одежды, снижая цены за счет того, что имеют левый конвейер, работают с наличкой, не платят налоги в полном объеме. Хотя дело не в них, а в том, что всему свое время. Сейчас нас активно покупает Казахстан, заинтересовалась Белоруссия, возник Узбекистан как очень перспективное направление. Казалось бы, что же мы про такую замечательную страну раньше не подумали? Но чтобы прыгать с крыши, надо иметь парашют.
- Вы заканчивали какую-нибудь бизнес-школу?
- Нет, я бизнесу нигде не учился, но много читал и знаю, как сделать деньги. Я читал книги по менеджменту, психологии управления, даже НЛП занимался, еще изучал налоговое законодательство и бухгалтерию. Я же в бизнесе с 1992 года, время было книжки почитать.
- Главная ошибка в сегодняшней российской экономике, помимо налогов, какая?
- В России власть не очень любит швейное производство и не понимает, какую роль оно может сыграть в экономическом рывке. Пишут пафосные программы про высокие технологии – но какие высокие технологии в селах и малых городах? А это две трети страны! Здесь нужно развивать «швейку», а не мечтать о космосе. В Китае экономическое чудо началось не с высоких технологий, а с того, что в каждой подворотне начали шить. Сначала насытили внутренний рынок, потом заполонили весь мир и теперь всему миру диктуют условия. Сегодня все едут в Китай - за тканями, фурнитурой, недорогими швейными машинами, готовыми изделиями. И если раньше средняя зарплата у них в отрасли была 100 долларов в месяц, то теперь от 400 до 800. Вот так! Даже у нас в «Элите» своя история есть: была хорошая швея, потом уехала в деревню, организовала надомный цех на 15 человек. Она берет у нас крой и там, в деревне отшивает, в итоге у пятнадцати человек есть работа и зарплата. Другой пример: наша работница вошла в антикризисную программу по созданию рабочих мест, купила на бюджетные средства вышивальные машины, создала собственное дело и берет у нас заказы. Еще пример: одно из саратовских предприятий стало партнером Газпрома, шьет для него спецодежду и за прошлый год показало 300% роста. В какой отрасли вы найдете такой бешеный рост? Или вот наше предприятие в Балтае на 100 рабочих мест: создание одного рабочего места обошлось всего в 50 тысяч рублей, а в каких-то отраслях валят миллионы, а где рабочие места? А ведь мы работаем и растем, хотя своего в стране ничего не осталось: ни тканей, ни машин, ни кадров. И для нас никто не пишет государственных программ! А мы все равно растем. Поэтому если власть хочет, чтобы население само себя кормило, занималось собственным бизнесом, то надо развивать «швейку». С нее во всем мире начинался капитализм, и не надо изобретать собственный путь, надо просто слушать, что тебе говорит жизнь.
 |
 |
  |
 |