Вниманию представительной и авторитетной аудитории "Меркурий-клуба"13 января был представлен «Аналитический обзор основных тенденций развития России, проявившихся в 2009 году. С ним выступил председатель правления клуба, президент ТПП РФ академик РАН Евгений Примаков.
Мировой экономический кризис высветил ряд наших проблем в области экономики и политики. Россия встала перед выбором: либо перейти на новую экономическую модель, к чему призывает лозунг модернизации, либо стремиться сохранить относительное благополучие в экономической и социальной сферах, которое обеспечивало превращение нашей страны в «энергетическую сверхдержаву».
Начну с оценок, не подтвержденных действительностью.
1. В начале кризиса возникло предположение, что наша страна останется островом стабильности - волны кризиса пройдут мимо.
Такие прогнозы были беспочвенными. Прежде всего потому, что в докризисный период Россия необратимо стала частью мировой экономической системы. Не может рассматриваться и Резервный фонд в качестве «подушки безопасности». Даже если мы почувствовали, что достигли дна кризиса и начали всплывать, все равно пройдет несколько лет до того, пока мы твердо встанем на ноги. И в этих условиях совершенно ясно, что дефицит нашего бюджета не может постоянно покрываться за счет уже растраченного в 2009 году на две трети Резервного фонда.
2. Причина кризиса в России лежит исключительно вне нашей страны.
Такая оценка выводит из-под критики политику, которую проводили правительственные финансисты в докризисный период. Хотя кризис, безусловно, пришел к нам извне, но глубину у нас он получил в результате именно российских особенностей.
Мы вошли в кризис с рядом дисбалансов. У нас 40% ВВП создается за счет экспорта сырья, и естественно, что кризис больнейшим образом ударил по России. За минувший год ВВП России снизился на 8,7 процента.
Получая до кризиса огромные средства за счет высоких экспортных цен на нефть, газ, мы не вкладывали их не только, чтобы покончить со сверхзависимостью от экспорта сырья, но и с целью развития рыночной инфраструктуры. Одним из последствий этого стала неразвитость банковской системы. Мы вошли в кризис, имея внешний корпоративный долг в 500 млрд долларов. Это огромная сумма - на тот момент она была равна золотовалютным запасам страны. Линия Минфина и Центрального банка привела к тому, что в России так и не образовалась система долгосрочного кредитования. Наших предпринимателей практически выталкивали за рубеж для получения «длинных» денег - долгосрочных кредитов.
Положение усугубилось потому, что крупные российские компании, получившие за рубежом эти «длинные деньги», не стали активными партнерами правительства в погашении своих долгов. Не стали партнерами правительства в создании внутренних источников долгосрочного кредитования реального сектора экономики и крупные российские коммерческие банки. По словам В.В.Путина, «банки предпочитают держать свои активы в наиболее ликвидных инструментах, а не вкладывать их в «длинные кредиты». Таким образом, высвеченная кризисом важнейшая задача создания в России внутренней системы финансирования экономики все еще далека от своего решения.
Оттого, что не вкладывались средства внутри страны, образовалась хроническая нехватка инвестиций. Их совокупный объем составил лишь пятую часть всех заработанных средств. В результате мы попали в непозволительную зависимость от импорта потребительских товаров, машин и оборудования. В ежегодном объеме закупаемых российскими предпринимателями станков, доля отечественных составляет не более 1 процента. И не случайно, что нового машинного оборудования у нас производится в 82 раза меньше, чем в Японии, в 30 раз меньше, чем в Германии и в 31 раз меньше, чем в Китае. Между тем общеизвестно, что развитие машиностроения - важнейший фактор обеспечения модернизации экономики.
3. Мировой финансовый кризис, который, несомненно, имеет структурный характер, означает начало конца капитализма, иными словами, рыночной ориентации экономики.
Действительно, сейчас выходят из кризиса, применяя методы, далеко не свойственные либеральному капитализму, но, тем не менее они не находятся за пределами капитализма или рыночного хозяйства. На определенных этапах капитализм не только допускает государственное вмешательство, но не может развиваться без этого. В тех же Соединённых Штатах, например, под новый год Палата представителей конгресса одобрила поправки к закону о финансовом регулировании. Теперь государственное ведомство будет осуществлять жесткий контроль над банками, фондами и другими кредитными структурами. Новый государственный орган получает право ликвидировать фирмы и дробить компании, чья деятельность угрожает стабильности экономики. А Федеральная резервная система (ФРС) получила право контролировать крупные компании, оказывающиеся на грани банкротства. По словам президента Б. Обамы, внесшего в конгресс эти поправки к закону, «жирные коты» продолжают поглощать большие бонусы и бороться с попытками усовершенствовать финансовое регулирование. Как видим, государство в США серьезно им противодействует.
Устойчивость капитализма, его способность адаптироваться, в том числе, к тяжелым кризисным условиям бьет по аргументам антирыночников. Но для России, где антирыночники практически уже сошли с политической арены, главное не вопрос: быть или не быть рынку, а соотношение государственного и частнопредпринимательского в развитии рынка.
В последнее время в России усилилась справедливая критика государственных корпораций. Их создание было необходимо, например, в таких деградирующих отраслях как самолетостроение и судостроение. Но в целом ряде случаев госкорпарации были искусственно ограждены от рыночной конкуренции. Практика остро поставила вопрос о распространении на их деятельность законов и правил рынка.
Участие государства в экономической жизни не ограничивается тем, что оно является собственником предприятия. Это – одна сторона вмешательства государства в экономику. Другая заключается в том, что государство наряду с рынком выступает как регулятор процесса. В отдельные периоды роль государственного регулирования экономики возрастает, подчас снижается, но никогда полностью не исчезает. Следовательно, бесспорная необходимость исправить ситуацию с госкорпорациями не должна привести к соскальзыванию на позиции неолибералов, проповедующих идею исключения государства из процесса экономического регулирования. Однако ущербность такой позиции не означает отказа от совершенствования экономической стратегии и практики российского государства. На нынешнем этапе особое значение приобретает у нас противодействие сращиванию чиновничества всех мастей с бизнесом. А без разрыва связки чиновничества с бизнесом невозможна серьезная борьба с коррупцией.
4. Ещё один несостоятельный вывод заключается в том, что доллар абсолютно исчерпал себя как резервная валюта.
Действительно, проявилась тенденция ослабления доллара в отношении других валют. Но это не идентично тому, что в ближайшее время доллар сползет с пьедестала мировой резервной валюты. Собственно, в этом практически никто и не заинтересован. При удорожании евро в отношении доллара европейские экспортные товары теряют конкурентоспособность. Снижение курса доллара обесценивает резервы многих стран – в первую очередь, Китая, Японии, России, да и всех других, кто держит значительную часть своих валютных резервов в американских долларах.
Неосуществимы на близлежащий период прогнозы превращения в резервную валюту рубля. Бывший глава Федеральной резервной системы (ФРС) США А. Гринспен сказал: «Пока российский рубль не может стать даже региональной валютой из-за слишком высокой зависимости от цен на нефть». К этому можно добавить, что чрезвычайно мала доля России и в мировом ВВП и в мировых финансовых и торговых потоках.
Жизнь заставила Россию задуматься над проблемой модернизации. Это комплекс мер с целью подъема всей страны до уровня требований современности. Обязателен широкий фронт таких мер, также как и движение по всему этому фронту. Модернизация экономики сейчас приобретает для России первостепенное значение. Этот вывод принципиален. У нас появились публикации, авторы которых настаивают на том, что вначале нужно модернизировать государственные структуры и лишь потом приступать к модернизации экономики. Более того, в виде условия для модернизации экономики выдвигается идея слома сложившейся политический структуры. Такие призывы к «революционным» преобразованиям властных структур, мягко говоря, контрпродуктивны, а по большому счету провокационны, так как содержат угрозу еще до начала процесса разделить российское общество, создать ситуацию, когда вообще будет не до модернизации. Прямо или косвенно способствовать этому могут только безответственные люди. Однако это отнюдь не означает, что модернизация экономики возможна без демократизации. Главные ее направления в России на нынешнем этапе – это верховенство Закона и независимое правосудие.
Что стоит за призывом модернизировать экономику? Думаю, что ответ на этот вопрос в решении двуединой задачи: переход на инновационные рельсы и изменение структуры экономики.
Не буду останавливаться на конкретных предложениях, широко развернутых руководством страны. Затрону лишь несколько тем общего содержания.
Прежде всего нужно понять, что может помешать успешному продвижению России к новой экономической модели. Такой помехой является инерционное мышление весьма влиятельных кругов, которые уповают на то, что основные импортеры нефти постепенно выходят из рецессии и цены на нефть удерживаются на достаточно высоком уровне. По их мнению, продолжение курса на преимущественную поддержку крупных сырьевых компаний воссоздаст благоприятную докризисную ситуацию, способствовавшую росту ВВП и благосостоянию населения в России.
Такая линия по сути предполагает экстраполяцию на будущее задач и целей докризисной экономической политики, что объективно приведет к превращению России в сырьевой придаток мировых держав, не только «традиционных», но и Китая, быстро развивающихся на основе научно-технического прогресса. Последствия этого для России пагубны – и в экономической, и социальной, и политической областях.
Вместе с тем в противодействии силам, которые не настроены на решительное продвижение России к новой экономической модели, следовало бы избежать ряд крайних выводов. Во-первых, представления о том, будто ориентир на новую экономическую модель предполагает разворот спиной к «столь уже облагодетельствованным» сырьевым компаниям. Мы еще очень долго будем зависеть от выплачиваемых ими налогов и других взносов, пополняющих бюджет. Поэтому увеличение объемов добычи сырья, сопровождаемое ростом эффективности и добычи, и переработки, и доли сырья с добавленной стоимостью в экспорте – такие направления должны найти достойное место в новой экономической модели. Без этого не обойтись.
Но и этого недостаточно. Россия резко отстала от очень многих стран в разработке и внедрении энергосберегающих технологий. На производство одной тонны стали у нас тратиться в 3 раза больше электроэнергии чес в Бельгии, Франции, Италии, на производство одной тонны минеральных удобрений - в 6 раз больше, чем в арабских странах. Без повышения энергоэффективности в производстве невыполнима задача достижения конкурентоспособности нашей экономики.
Во-вторых, неправильно представлять все проделанное в российской экономике до сегодняшнего дня в негативном плане. Несмотря на недостатки, российское руководство, начиная с конца девяностых годов прошлого века, сделало немало в тяжелом противостоянии с псевдолибералами-монетаристами, вынесенными на гребень волны в 1992 -98 годах. В дальнейшем их деятельность была ограничена. Вспомним, например, инициативу президента В.В.Путина, настоявшего на разделе Стабилизационного фонда на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния. В результате вопреки планам правительственных финансистов часть полученных от экспорта нефти средств, все-таки была предназначена не для складывания в кубышку, а для развития экономики и подъема уровня жизни населения. Ныне тоже просматривается линия на сдерживание тех, кто не прочь возвратиться к докризисной модели российской экономики. Как реакция на предложение Минфина широко возобновить финансовые заимствования за рубежом прозвучало предложение Путина создать внутренний механизм получения «длинных денег» российскими предпринимателями, используя с этой целью Пенсионный фонд и Фонд национального благосостояния. Наконец, никто иной, как Путин в описании антикризисных мер впервые выдвинул идею необходимости для России новой экономической модели.
В-третьих, в оценках осуществляемых антикризисных мер нельзя абстрагироваться от объективных трудностей и противоречий. Вполне понятно стремление и президента и руководителя правительства сделать все, чтобы сохранить социальную направленность экономической политики, ограничить рост социальных и политических рисков. А это на практике требует не допустить банкротства целого ряда неэффективных предприятий, что само по себе противоречит интересам экономического прогресса. Социальная направленность антикризисных мер диктуется и общим положением – бедностью значительной части российского населения. Поэтому вдвойне невозможен отход от социальной ориентации антикризисных мер, которым некоторые экономисты противопоставляют правильный по сути, но неприемлемый в российских условиях, отказ от поддержки правительством ряда экономически несостоятельных предприятий, особенно в моногородах.
Что может стимулировать бизнес работать в инновационном режиме? В развитых странах бизнес принуждает к этому конкуренция, которая слабо развита в нашем рыночном хозяйстве. Однако и у нас все зависит от того, почувствует ли предприниматель, что его прибыль непосредственно связана с постоянным совершенствованием производства в технико-технологическом плане. Такого чувства отнюдь не вызывало докризисное положение дел в российской экономике, где погоду делали крупные сырьевые компании, получавшие гарантированную прибыль за счет использования природной ренты.
Переход на путь инновационной экономики возможен в России прежде всего при опоре на средние и малые предприятия. Одновременно следует, как это не звучит парадоксально, оказать многостороннюю поддержку военно-промышленному комплексу, превращая его в один из важных рычагов инновационного развития всей экономики. Исторически сложилось так, что в советский период ВПК вобрал в себя наибольшую часть научно-технического потенциала страны. Этот потенциал далеко не полностью растрачен в современной России. Поставив его на службу модернизации экономики, следовало бы сделать технологические достижения ВПК доступными для гражданского производства, естественно, не нанося ущерба секретности, необходимой при изготовлении вооружений. В США производством вооружений занимаются, как правило, компании, которые одновременно выпускают гражданскую продукцию, во всяком случае, продукцию двойного назначения. Это – один из важных путей инновационного развития и для нас.
В отсутствие конкуренции, подталкивающей предпринимателей к инновациям, резко возрастает роль государства в качестве стимулятора научно-технического прогресса. Методы и меры такого стимулирования должны на данном этапе составить основную часть функции государства как регулятора экономики. Одним из наиболее эффективных механизмов стимулирования инновационных предприятий является дифференцированное снижение налогов, предоставление налоговых каникул, субсидирование процентных ставок на кредиты, используемые для приобретения новых технологий, патентов, лицензий и современного оборудования. В условиях кризиса такие решения принимаются сложно, но это необходимо делать.
Особое значение имеет поддержка производителей, приобретающих новые технологии. В настоящее время 70 процентов наших предприятий почти всех отраслей предпочитают прочим видам инноваций лишь закупку машин и оборудования. Причем, в большинстве случаев закупается по более низкой цене далеко не новейшее оборудование. Только чуть более 8 процентов заинтересованы в закупке лицензий и патентов. Нужно их поощрять в первую очередь.
Следует втягивать в организацию инновационного движения и сам бизнес. ТПП РФ, например, предложила принять федеральный закон, который обязывал бы все без исключения компании направлять определенный процент от своих доходов в общенациональный Фонд модернизации и технологического развития страны. Причем – и это очень важно - сумма отчислений в этот Фонд уменьшалась бы на тот объем средств, который компания тратит на решение своих собственных инновационных проблем, включая расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Почему бы не наделить этот фонд многими функциями хорошо проявившего себя в советский период Государственного комитета по науке и технике (ГКНТ)?
Не умеют российские предприятия превращать в активы и свой интеллектуальный потенциал. Это недостаток, унаследованный еще с советских времен, когда путь от фундаментальных открытий через прикладную науку до имплементации в производство мы проходили в два-три раза дольше по времени, чем в США или развитых европейских стран. Сохранение этого отставания в рыночных условиях подтолкнуло некоторых к мысли о необходимости коммерциализации главного центра фундаментальной науки - Российской академии наук. Хорошо, что такой порыв был вовремя остановлен. Без разработки фундаментальных научных дисциплин России будет уготовлена роль страны, получающей сугубо дозировано технико-технологические достижения из-за рубежа. Однако ставка на РАН, как на главный центр развития фундаментальной науки, отнюдь не противоречит необходимости совершенствования прикладной науки и, в конечном итоге, коммерциализации результатов работы ученых.
Подталкивает к тому, чтобы активно использовать российский интеллектуальный потенциал, и принятый закон, разрешающий высшим учебным заведениям создавать коммерческие структуры. Этот закон может стать серьезным импульсом развития венчурного предпринимательства в России. Но для этого следует, не откладывая в долгий ящик, разработать целый ряд нормативных актов, без которых закон будет действовать в явно недостаточных масштабах.
Новые, нетрадиционные идеи нужны и для кадрового обеспечения модернизации и технологического развития страны. ТПП России предложила подумать над тем, чтобы в каждом федеральном округе было создано не менее трех-пяти образовательных кластеров, основу которых составят высшие учебные заведения, получившие статус национальных исследовательских университетов. Это позволит повысить качество подготовки всех категорий специалистов, устранит диспропорцию между реальными потребностями региональных рынков труда и сложившейся структурой выпуска специалистов.
Широкую поддержку в нашей стране имеет вывод о том, что модернизация экономики не возможна вне процесса демократизации общества. В этой связи многие подвергают острой критике российское правосудие за искусственную криминализацию экономической деятельности в России. Основание для такой критики, несомненно, существует.
Однако нельзя допускать не только искусственную криминализацию, но и искусственную декриминализацию экономики. На слуху еще громко звучавшие в конце прошлого столетия заявления, что при создании первоначального капитала вообще не может быть никаких экономических преступлений. Противопоказано ослаблять внимание к реальной криминализации экономики и сегодня, особенно, когда ее наиболее опасными проявлениями являются коррупционное «обслуживание» экономики чиновничеством, а также преступные действия самих предпринимателей – рейдерство, производство контрафактной и фальсифицированной продукции, уход от уплаты налогов, монополизация рынков и т.д.
Успех модернизации экономики в России во многом завит от создания такой партийно-политической системы, которая помогала бы властям избегать ошибочных решений. Характерная черта такой системы – партийный плюрализм. Его нормальному развитию в России препятствуют два обстоятельства: жесткий контроль сверху, направляющий процессы партийного строительства, и административный ресурс, которым в несравнимо большей степени, чем другие партии, пользуется «Единая Россия». Создание, по сути, моноцентристской партийно-государственной системы, даже при наличии на политическом поле многих партий, блокирует демократический процесс.
А теперь о модернизации и внешней политике. Если мы должны заниматься внутренними делами – модернизацией, то не отодвигает ли это на второй план внешнюю политику? Подчас в российском обществе звучат голоса тех, кто настойчиво предлагает сначала выправить ситуацию внутри страны, а уж потом заниматься большой политикой в международных делах. С такой постановкой категорически не согласен. Внешнеполитический изоляционизм – это отказ от создания наиболее благоприятных внешних условий для модернизации экономики.
Достижением последних лет является возвращение Российской Федерации в число мировых держав. Нахождение на мировом олимпе – не дань самолюбию или урапатриотизму. Сегодня это необходимость не только для самой России, но и для нормального, позитивного развития всего мира.
Движение в пользу модернизации в России совпало по времени с приходом к власти в США новой администрации президента Барака Обамы. В ряде случаев он продемонстрировал нежелание следовать курсом своего предшественника. Это проявилось и в призыве к «перезагрузке» отношений США с Россией. Конечно, в Соединенных Штатах есть достаточно серьезные силы, которые противятся этому, продолжая стремиться к навязыванию всему миру порядков, выгодных США. Однако, учитывая наличие таких сил, Россия может воспользоваться перспективой развития нормальных отношений с Соединенными Штатами, которым не помешал мировой кризис оставаться самой сильной в экономическом, военном плане страной в мире, основным центром технико-технологического прогресса. Ориентации России на здоровые, взаимовыгодные связи с США не только не препятствует, но наоборот, способствует многовекторности нашей внешней политики.
Перевод российской экономики на новую модель развития совпадает по времени еще с одним важнейшим процессом – достигнуто соглашение о таможенном союзе России, Белоруссии и Казахстана. Если будут реализованы достигнутые договоренности, то наступит качественный момент в развитии Содружества. В случае успеха таможенного союза просматривается перспектива создания единого экономического пространства для целого ряда государств СНГ. При правильном учете такой перспективы планы модернизации российской экономики получат еще одно обоснование своей необходимости и еще одно важное условие для обеспечения успеха.
Модернизация экономики открывает перед нашей страной широкие горизонты. От нас, работающих на различных поприщах, зависит успех провозглашенного курса, который должен обрасти конкретными делами.

2010-01-22